Интервью берут всегда для разных целей. Но чаще всего вопросы интервьюера скучные, а респондент устал или не умеет говорить. Многие спрашивают какие-то факты из биографии, спрашивают о бывших жёнах, будущих детях и любимых питомцах. И обычно, читая это интервью, мы заполняем пустоту информационного голодания. Но иногда ты берёшь интервью у замечательных, умных и безумно интересных людей. Таковым является наш сегодняшний гость. Это интервью мы взяли на открытие очередного довлатовского сезона в пушкинских горах у Александра Александровича Семочкина, старшего научного сотрудника усадьбы Рождествено, которую весьма многие называют домом Набокова.
— Александр Александрович, почему вы здесь сегодня, мне кажется заподозрить вас в большой симпатии к Довлатову не просто ?
— Во-первых, потому что здесь все мои друзья, это еще один повод встретиться, пообщаться, скажу честно. Ну а во-вторых, интересоваться, допустим, Набоковым, то есть современной прозой и пройти мимо Довлатова, фигуры исключительно интересной, неправильно. А в-третьих, потому что я вижу их антиподами, поэтому, тем более, было интересно посмотреть, за зеркало заглянуть. Эти три причины и привели сюда.
— А как вы относитесь к Довлатову?
— Ну весьма неоднозначно надо сказать, хотя он является живым памятником того времени и тех веяний и событий, которые закончились мыльным пузырем, который лопнул, не оставив после себя ничего кроме брызг, одним из которых является наш герой, так будем говорить, я так это понимаю, потому что это было мертворожденное время. Эта явная такая анти советскость и не найти позитива этому, зациклится на негативе — это значит погибнуть. Вы же понимаете, это тупиковый путь, и он не может никуда вести. Какая-то часть интеллигенции нашла в ту пору позитив и не в виде диссидентства, потому что, вы меня простите, но лейтенант КГБ и диссидент — это аверс и реверс одной и той же монеты. И оба друг на друге делают свою карьеру: один, для того чтобы прозвучать на западе, другой, чтобы получить очередную звездочку. Друг с другом они сцеплены на мертво. И когда я это понял, то я, несмотря на антисоветские убеждения, начал искать свой путь, не влился в их стройные ряды, которые заканчивались тотальной пьянкой вплоть до самоубийства. Вы знаете, Довлатову еще повезло. Но все что он мог выкрикнуть, он выкрикнул в этой Америке. Мой герой Владимира Владимировича Набокова, как вы знаете, сбежал из Америки, потому что в Америке нужно жить только пританцовывая и восхищаясь. А это русскому человеку тяжело, несмотря на деньги, несмотря на всякие блага и удобства.
— Знаете, вот авторитетные сейчас писатели параллели проводят, вот Пушкин Александр Сергеевич, Сергей Донатович Довлатов, понимаете, вот как-то неуютно становится, когда их рядом ставят.
— Ну, если вы хотите увидеть пути деградации русской литературы, то ставьте. Я вообще считаю, что классика закончилась, дворянская русская литература закончилась, как раз на Набокове. Другой такой не будет, поставлена жирная точка. Началась другая культура, другая литература. Она идет параллельно, она всегда шла параллельно, но никогда не являлась даже продолжением той. Не один же Довлатов в ореоле святого черта. Тогда был и Ерофеев, замечательный совершенно, и многие из тех, которые оставили только самиздатскую литературу, мелькнув и исчезнув. Но мы же все это читали в свое время и могли сравнивать, и могли понимать, что это не продолжение той литературы, и не ее наследник, а как бы сказать, незаконно рожденный сын. Но она же имеет право на существование.
— Почему сейчас современный читатель тянется к произведениям Довлатова?
— Она легче, она удобочитаемая. Вот тот внезапный всплеск патриотизма меня сильно поразил. Потому что негативное отношение к жизни и все более циничное существование стало нормой для очень многих, тем более для интеллигенции. Кто только уже не говорил про кровавый режим Путина, хотя я так не могу загадаться, в чем же он окровавился так. Кто только не говорил про застенок новый, который сочиняют нам. Ребята вы бы хотя бы чуть-чуть сталинского хлебнули, тогда бы и вот. Я-то немножко помню все это. Этот ледяной ужас, постоянно висящий над тобой. Ну и все прочее. Цинизм легче, понимаете для оптимизма нужен позитив, который нужно выработать в себе. Каждый находит его персонально свой. А цинизм общий. Ничему не удивляться, никогда не улыбаться. А еще вон, Как Саша Богатырев, в свое время, выразил вот это кредо ребят — я ненавижу все что вижу. И заканчивается произведение так: «И все что вижу, я ненавижу». Понимаете что есть такое колечко самодостаточное, в котором очень просто существовать. Критикуй все и всегда будешь прав. Потому что если ты выступаешь с позитивом, это всегда можно оспорить. С негативом в принципе согласятся все, кто не согласится, того освистают, оплюют и скажут, что ты подонок и ничего не понимаешь и не разбираешься. Поэтому Довлатов на волне, хотя честно говоря, я его не особо люблю за это.
Он нужен сейчас современному человеку?
Не знаю, нужен ли. Но тут ведь цензура, слава богу, ни к чему. Цензура нужна только тогда, когда откровенно плюют в душу. Откровенно, нагло и цинично. Довлатов же не такой. Простите, там правда то была все равно, несмотря вот на это ерничество. На постоянный акцент, на эпатирование. Ведь простите меня, ведь любовь то там все равно сквозит. И к этому народу несчастному, и к этой несчастной стране той поры советской. И отрицать этого никто не в праве. Поэтому там запрещать или вообще не печатать а что это такое, это неправильно. Тогда мы опять вернемся к романам про рабочий класс. И точка.
Вот так. Приятно поговорить с умным человеком» (в прямом смысле). Хороших знакомств Вам дорогие читатели. А если Вы лично хотите пообщаться с Александром Александровичем, то приезжайте на наш фестиваль возможно он приедет помучаться..
